— Ты веришь в судьбу?

— Нет, а ты?

— Не знаю…

Мы лежали на полу в гостиной, и смотрели в потолок. По комнате с раздражающим жужжанием летала муха. На улице было слишком жарко, а дома слишком скучно. Разговаривать было слишком обыденно, а молчать — слишком угнетающе. Все было не то. Я вытянул руки в стороны, и моя правая ладонь уперлась ей в макушку. 

— Ай, волосы, — вознегодовала она.

Не понимаю, как девушки живут с такими длинными волосами. Их надо сушить, расчесывать, укладывать. Они просто герои. Наши милые герои. Я почувствовал себя чудовищем, когда таким легким, невольным движением сделал ей больно. 

— Прости, — пробасил я, убрав руку.

Она хихикнула, и, подняв руки, потянулась ими к люстре. Ее тонкие пальцы начали что-то рисовать в воздухе.

— А давай напьемся! — вдруг сказала она.

Ее реплика показалась мне такой забавной и абсурдной, что я громко засмеялся, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы остановиться.

— Что смешного? Я уже взрослая. 

Она поднялась на локтях, и ее лицо нависло над моим. Темные волосы закрыли мою голову подобно балдахину.

В ее глазах я видел совсем еще детские искорки. Они потухали, секунда за секундой, я полагаю, из-за того, что я молчал. 

— Тогда иди и помой посуду, — отозвался наконец я.

Она, фыркнув, откинулась на спину. При этом ее волосы полностью закрыли мое лицо. Мне стало трудно дышать. Я резко сел, отряхнувшись от ее каштановой гривы.

— Ну, вставай, скоро мама придет. 

— Не хочу. — она показала мне язык.

— Потрясающе, мне придется объяснять маме, почему ее дочь лежит на полу, в то время как ее страший брат делает уборку. 

— А что такого? Что за патриархат вообще? — заныла она.

Я не стал ничего отвечать, встал, и пошел на кухню. То ли звон посуды поспособствовал пробуждению совести в сердце этой маленькой вредины, то ли просто в гостиной стало настолько скучно, но вскоре за спиной я услышал шаркающие шаги.

— Отойди, я сама. — меня нагло толкнули в бок. 

Я отошел и стал наблюдать, как ее маленькие руки старательно чистят кружку. Я просто стоял и думал. Думал обо всем. Ее неуклюжие, но деловитые движения умиротворяли меня. До сих пор я вижу ее образ перед глазами. У меня нет никого, кто был бы мне так близок.